Union of Translators of Russia

Saint Petersburg Branch

http://www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10293889@SV_Articles

«Санкт-Петербургские ведомости»
Выпуск № 226 от 22.11.2012

Вопрос техники
Анастасия ДОЛГОШЕВА

Нотариальная палата Санкт-Петербурга согласилась заверять переводы, сделанные человеком без филологического образования. Это почти революция.

Переводчик переводчику рознь: диплом об окончании филфака не гарантия компетентности; отличное знание иностранного языка – не признак наличия «корочки». Строго говоря, переводчиком государство считает человека с высшим филологическим образованием. Государство – в лице нотариальной службы.

Представьте себе: вы – выпускник филфака, с английским «на ты», переводите Бернса и Китса так, что они сочли бы себя польщенными. Но вот вас попросили перевести документацию в области, допустим, судостроения... Даже в голову не берите – судостроители к вам не обратятся.

– Чтобы переводить технические тексты, надо быть в первую очередь технарем, специалистом в этой области, – объясняет Алексей Самсонов, член Союза переводчиков России, инженер. – Разбираться в технических процессах здесь важнее, чем иметь диплом языкового вуза.

Это для большинства «тэйбл» – «стол» и хоть ты тресни, а для Алексея, работавшего в ювелирном деле, «тэйбл» – это не только «таблица», «матрица» или «плоскость проекций», но и верхняя, самая большая по площади, грань бриллианта, которую ювелиры называют словом «площадка».

– Или, например, если заглянуть в наши юридические документы, то там почти в каждой строке совершенно беспристрастно встречается сухое канцелярское слово «должен», – продолжает Алексей, – в то время как в англоязычных контрактах выражение долженствования имеет уйму оттенков, от категорической «обязанности» до мягкой «целесообразности», которые могут как способствовать развитию дипломатических отношений между сторонами, так и приводить к непредвиденной конфронтации.

Парадокс: нотариус заверяет какой-нибудь «нефтегазовый» контракт, переведенный барышней, вчера получившей диплом о филологическом в/о, – и «заворачивает» перевод, сделанный отраслевым специалистом. Переводы Алексея Самсонова, сделанные по заказу его же предприятия, – к примеру, «заворачивали». И документ, переведенный кандидатом технических наук Павлом Бруком, нотариус тоже не принял бы, невзирая на то что Павел Семенович – председатель петербургского отделения Союза переводчиков России, обладающий личной печатью члена СПР, которая признается и уважается во всем мире.

– На самом деле нотариус свидетельствует только подлинность подписи переводчика на документе. За правильность перевода отвечает сам переводчик, – объясняет Марина Белякова, заведующая организационно-методическим сектором Нотариальной палаты Петербурга.
Ситуация скорее странна, чем забавна.

– Один мой коллега для того, чтобы узаконить свой перевод, вынужден был привести с собой в нотариальную контору свою знакомую учительницу. И заверена была ее подпись, – рассказывает Алексей Самсонов.

В Петербурге с этой странностью покончено: наше отделение Союза переводчиков обратилось в городскую Нотариальную палату, и та после нескольких месяцев обсуждений (космические скорости по нашим реалиям) пришла к выводу: можно свидетельствовать и подпись переводчика, не имеющего филологического образования. Компетентность человека-практика без «корочки» подтверждается его членством в Союзе переводчиков. Так в Петербурге образовался еще один островок здравого смысла – в качестве примера недипломированным переводчикам в других городах. Перемены уже оценили не только сами переводчики-«нефилологи», но и отраслевые заказчики: теперь у них по крайней мере есть легальная возможность заказывать перевод тому специалисту, которого выберут сами.

Технические переводчики не считают, что перебежали дорогу дипломированным.
– Их же права не нарушены, их переводы по-прежнему нотариусом принимаются, – говорит Павел Брук. – Мы просто защитили свои права. По большому счету, все это на пользу обществу: повышается качество перевода, качество межкультурной коммуникации. И сам документ приобретает новое качество – нотариус заверяет его юридическую состоятельность, а переводчик – аутентичность текстов.

Тем временем петербургские переводчики не расслабляются, потому что в законодательстве остаются не просто белые пятна, а, как выражается Павел Семенович, «белые поляны». Например, как не было, так и нет закона о поверенном переводе. И если, например, за границей в судах переводят «специально обученные люди», у нас речи Равшана и Джамшута толкуют их товарищи по диаспоре, что вряд ли соответствует главному требованию, предъявляемому к переводу, – обеспечить понимание сути процесса.